О бутылках. Адресно.

[avellana]

Рэй Брэдбери.
"Синяя бутылка"
пер. H. Григорьева, В. Грушецкий
Полная версия живёт тут: beth.ru/bradbary/bbottle.htm - весьма и весьма рекомендую.
А теперь, собственно , адресное:

– Не понимаю. Ради какой-то проклятой бутылки! Зачем она вам всем так понадобилась?
Бек выбрался из машины.
– Те, кто держал ее в руках, не очень-то охотно делились впечатлениями. Известно только, что это древняя вещь. Такая же древняя, как пустыня, как здешние мертвые моря... Все предания говорят: в ней что-то есть. А человек – существо любопытное и алчное.
– Не обобщай. Ко мне это не относится, – отозвался Крейг. Его губы едва шевелились; глаза оставались полуприкрыты. Он лениво потянулся. – Я здесь просто за компанию. Все-таки лучше смотреть, как ты суетишься, чем сидеть без деда в этом пекле.
(...)
– Пять, а может, и десять тысяч лет назад марсиане создали Синюю Бутылку, – сказал Бек. – Взяли и выдули из марсианского стекла. А потом ее теряли и находили, и опять теряли снова, находили...
Он говорил, не отрывая взгляда от колышущегося жаркого марева над мертвым городом. «Всю мою жизнь, – думал Бек, – я занимался ничем, заполнял себя пустотой. Другие, лучше меня, делали большие дела: летели к Меркурию, или к Венере, или еще дальше – за пределы Солнечной системы. Другие – не я. Все, кроме меня. Но Синяя Бутылка может разом все изменить».
(...)
Еще один искатель. Бек вздохнул. Их тут тысячи рыщут повсюду. Но беззащитных городков и деревушек на Марсе тоже не одна тысяча. Сотни лет не хватит, чтобы просеять их все.
– Как дела? – В дверном проеме появился Крейг.
– Да вот, не повезло... – начал было Бек, но замолчал и принюхался. – Откуда этот запах?
– Какой? – Крейг огляделся.
– Пахнет словно... хорошим «Бурбоном».
– Так это от меня! – засмеялся Крейг.
– От тебя?
– Я только что принял. Нашел в соседней комнате. Разгребал всякий хлам, перерыл кучу бутылок, ну, знаешь, как везде, а в одной из них обнаружился «Бурбон».
Бек смотрел на приятеля и чувствовал, как его начинает колотить нервная дрожь.
– Откуда, черт возьми, взяться «Бурбону» здесь, в марсианской бутылке? – Ладони у него стали влажными и похолодели. Он медленно двинулся вперед. – Где она?
– Да я уверен...
– Проклятье! Покажи мне ее!
Он стоял в углу комнаты – небольшой сосуд из марсианского стекла, синего, как небо; легкий, почти невесомый. Бек осторожно поднял его и перенес на стол.
– Там еще половина осталась, – сказал Крейг.
– Я ничего не вижу внутри, – возразил Бек.
– Ты потряси.
Бек поднял фиал, осторожно встряхнул.
– Слышишь, плещется?
– Нет.
– А я так отчетливо слышу.
Бек снова поставил бутылку на стол. Через окна падал солнечный свет, и под его лучами на стенках изящного сосуда вспыхивали синие огоньки. Так мог бы сиять драгоценный камень на ладони. Так голубеет океанский залив под полуденным солнцем. Так сверкает капля росы поутру.
– Это она, – произнес Бек тихо. – Я знаю, что это она. Нам нечего больше искать. Мы нашли Синюю Бутылку.
Крейг явно не верил.
– Так ты ничего в ней не видишь?
– Ничего... Если только... – Бек нагнулся и заглянул в синюю стеклянную вселенную. – Если только я не открою ее и не выпущу на свободу что бы там в ней ни было; тогда, может быть, увижу.
– Я закупорил ее как следует, – немного виноватым тоном сказал Крейг.
– Надеюсь, джентльмены простят меня, – раздался голос сзади.
Белокурый толстяк с винтовкой вошел в комнату. Он не смотрел на лица двоих людей, он смотрел только на голубую стеклянную посудину. И улыбался.
– Терпеть не могу таскать с собой винтовку, – пожаловался он, – но вот приходится. Полагаю, вы не будете возражать, если я возьму эту штуку?
(...)
– Ну давайте же, – поторопил незнакомец. – Тащите ее сюда.
Он угрожающе шевельнул стволом винтовки. Бек протянул ему бутылку.
– Ну и ну, – покачал головой толстяк. – Даже не верится, что все так просто. Вошел, послушал чужой разговор – и вот уже Синюю Бутылку вручают тебе прямо в руки! Поразительно!
(...)
В кювете под собственным мотоциклом лежал давешний толстяк. Глаза у него были широко открыты, и, когда Бек посветил фонариком, они невидяще блеснули.
– Где бутылка? – спросил Крейг.
Бек спустился в кювет и забрал винтовку.
– Не знаю. Исчезла.
– От чего он умер?
– Этого я тоже не знаю.
(...)
– Ран нет. Такое впечатление, словно он вдруг... выключился, сам по себе.
(...)
– Боже, ты посмотри!
С телом происходило нечто невероятное. Фигура толстяка словно плавилась у них на глазах. Лицо исчезало. Волосы засветились, как перекалившаяся вольфрамовая нить, и с шипением рассыпались. Пальцы рук вспыхнули и растаяли в пламени. Потом словно гигантский молот обрушился на стеклянную статую: тело взорвалось розовыми сполохами, превратилось в облачко дыма, и ночной ветер мгновенно развеял его над дорогой.
(...)
– Так и раньше бывало с теми, кому удавалось найти Бутылку, – сказал Бек. – Они исчезали. А Бутылка переходила к другим, и те тоже исчезали. – Он покачал головой. – Надо же! Взял и словно рассыпался на миллион светлячков...
(...)
– Я с тобой не поеду, – заявил Крейг, подходя к машине. Бек сидел за рулем, положив руки на колени. – Не стану я гоняться за теми тремя. Я хочу просто жить, Бек. Эта бутылка для меня ничего не значит. Я не собираюсь рисковать из-за нее собственной шкурой. Но позволь пожелать тебе удачи.
(...)
Бек мгновенно затормозил, выскочил из машины и снял винтовку с предохранителя. Пригнувшись, побежал к дюнам. Недалеко на холодном песке лежали трое: земляне с задубевшими от ветра и загара лицами, в потрепанной одежде, с узловатыми большими руками. Звездный свет вспыхивал на боках Синей Бутылки, валявшейся в двух шагах от мертвецов.
(...)
Так вот чего хотят в глубине души все люди? Вот оно, тайное желание, скрытое так глубоко, что мы и не догадываемся о нем? Подсознательное побуждение? Так вот искупление, о котором догадывается и к которому стремится каждый грешник?
Смерть.
Конец сомнениям, пытке, монотонности жизни, стремлениям, одиночеству, страхам – конец всему.
(...)
Бек открыл Бутылку. Как просто, подумал он, и как истинно. Оказывается, именно этого я всегда и хотел, этого и ничего больше.
Ничего.
Открытая Бутылка в свете звезд казалась голубой. Бек поднес Бутылку к губам и полной грудью вдохнул наполнявший ее воздух.
Наконец-то, подумал он.
И расслабился. Он чувствовал, как его тело становится удивительно прохладным и теплым одновременно. Он знал, что плавно падает сквозь звезды во тьму, радостную, как вино. Он плавал в белом вине, синем вине, красном вине. Свечи горели у него на груди, величественные огненные колеса медленно вращались где-то глубоко внутри. Вот руки покинули тело. Он с восторгом чувствовал, как уплывают ноги. Он смеялся. Он закрыл глаза и смеялся.
Впервые в жизни он был так счастлив.
Синяя Бутылка упала на холодный песок.
(...)
Крейг ждал.
– Вот он, заветный клад. Бутылочка – тут как тут, а Бека не видать и не слыхать.
Он встряхнул синий сосуд. Внутри отчетливо булькнуло.
– Да, сэр! Точь-в-точь как тогда. Ей-богу, не меньше пинты «Бурбона»!
Крейг открыл бутылку, сделал несколько хороших глотков и отер губы, без всякого почтения сунув синюю склянку под мышку.
– Столько суеты из-за пинты виски... Пожалуй, подожду Бека и отдам ему его разлюбезную посудину. Ну а пока, чтобы ждать не скучно было – не хотите ли еще глоточек, мистер Крейг? Вот и прекрасно. На здоровье!
В мертвой тишине далеко разносился единственный звук – мелодичное бульканье, с которым жидкость обычно переливается из одного сосуда в другой. Синяя Бутылка вспыхивала на солнце.
Крейг счастливо засмеялся, с шумом перевел дух и снова припал к бутылке.

Чтобы на все вопросы сразу - короче не получится. Выкинул же я около половины.